ИСТОРИЯ

В ноябре 1943 немцы подготовили и начали проведение карательной операции под названием «Волчья охота». Целью «Охоты» было уничтожение партизан 5-й, 9-й партизанских бригад, а также 11-й Волховской бригады.

Каратели с боем заняли деревню Сторонье и двинулись дальше на «партизанскую столицу» Киевец, где размещался штаб 5-й партизанской бригады. Но на их пути оказался 4-й полк В.В.Егорова, защищавший села Вшели и Киевец.

О двух бойцах полка Егорова я и хочу рассказать, до сих пор они проживают в маленькой деревеньке Новоселье Вшельского сельсовета, именно в этих местах в юности они и получили своё первое боевое крещение.

ЛЕГЕНДА О МУЗЕЙНОМ ЭКСПОНАТЕ

В военно-морском музее Петербурга хранится Георгиевский крест. Его когда-то «заработал» на войне крестьянин Иван Волков.

Архивный документ рассказывает: «В трудные минуты боев с немцами, когда партизаны ощущали острый недостаток в патронах, жители деревни Вшели, обороняемой полком В.В.Егорова, собирали патроны по 5-10 штук и приносили партизанам. Житель деревни Новоселе Утооргошского района Волков И.И., узнав, что у партизан нет патронов, с помощью гражданина деревни Рямешка Спиридонова Н М. доставил в отряд 17 ящиков патронов.

Эти боеприпасы оставили в лесу отступающие части Красной армии в 41 г. А когда Иван Волков встретился с Егоровым, то сказал: «Хорошо воюешь, сынок. Вот тебе подарок от солдата первой мировой войны. Заслужил, — и протянул Георгиевский крест».

До сегодняшних дней в Новоселье, вернее на Выбойке (раньше так называлась отдельная боль-шая деревня, расположившаяся параллельно Новоселью ближе к речке Мшага, а теперь это лишь название деревенской улицы в несколько домов), живет один Волков — Михаил Иванович. Сын того самого Ивана Волкова, и история, рассказываемая в архивных бумагах, ему известна как никому другому.

Ведь это именно он, мальчишка, собирая в лесу грибы, обнаружил склад боеприпасов, которые спрятали в лесу стремительно отступающие советские войска, до поры до времени о складе никто не знал, а когда партизанам понадобились патроны, Михаил рассказал о своей находке. Поверили ему не сразу, дали человека из партизанского отряда, чтобы отправился вместе с Михаилом в лес и проверил, правду ли он говорит. Находка оказалась весомой, ощутимую помощь получили партизаны — 17 ящиков патронов.

ПАРТИЗАНСКАЯ БЫЛЬ

— Немцы очень быстро дошли до наших мест, — вспоминает Михаил Иванович, — моего отца, он 1902 г. рождения, даже не успели призвать.

В 1941 г. Михаилу только исполнилось 15 лет, немцы отправили подростков под Волховстрой строить дорогу Любань-Луга, сбегал оттуда Михаил трижды, а после последнего побега, когда староста пригрозил ему отправкой в Псков, ушел к партизанам.

Места здесь глухие, богатые густыми лесами и непроходимыми болотами, идеальный партизанский край. Немцы же, опасаясь такого соседства, в этих деревнях надолго не задерживались, появляясь набегами. Страх же и бессилие подтолкнули их к сожжению деревень, довоенных домов в Новоселье практически нет, лишь один большой кирпичный в конце деревни устоял до сих пор.

Михаил Иванович служил в 83-м отряде Беличенко 4-го полка Егорова, хотя, когда он только пришёл в партизанский отряд, Егоров ещё командовал отрядом. Егоров, по словам Михаила Ивановича, был совсем молодой студент. Боевые задачи приходилось выполнять разные.

— За Батецкой дивизия наших была окружена немцами, — вспоминает Михаил Иванович, — в кольце сидели, я к ним ходил.

Пройти сквозь кольцо окружения — задача практически невыполнимая, но Михаил Иванович рассказывает об этом просто и коротко, как и о дальнейшем своем боевом пути. После освобождения нашей местности партизаны попали в Ленинград. Михаила Ивановича, видно, пожалев за юный возраст, отправили в Финляндию, в запасной полк, потом в учебку, после которой молодой пулеметчик добровольцем всё же вырвался на фронт.

«НАХ ХАУЗ»

Валентина Ивановна Губанова родилась в 1922 г. в деревушке Сосновый Бор. В 41-м она была в Ленинграде; училась в вечерней школе, а днем ухаживала за маленькой дочкой хозяйки квартиры, в которой жила. О начале войны Валентина услышала по радио, управдом сказал ей: «Если хочешь успеть домой, то езжай быстрее», и она уехала в деревню. Через два дня и там начлась эвакуация, но далеко уехать не успели. До сих пор с содроганием вспоминает Валентина Ивановна свою первую встречу с врагами, немец наставил на нее наган: «Комсомолка?».

Нет, нет, — поспешила ответить девушка.

— Нах хауз, — махнул наганом немец.

Так началась жизнь в оккупации. Немцы забрали всю скотину, вытряхнули из сундуков все хорошие вещи, а когда прошёл слух о скорой отправке молодежи в Германию, терпеть издевательства врагов не осталось сил, и многие молодые люди собрались и ушли в лес. Двое суток бродили они по бескрайним вшельским лесам и встретили партизан.

Валентину Ивановну зачислили бойцом в партизанский отряд, в деревеньке Веретейка, расположенной за Киевцем, молодые бойцы давали клятву партизан. С октября 43-го года начались партизанские будни Валентины, приходилось ей наравне с парнями ходить на подрывы мостов и на другие задания.

— Помню, как подносила мины к пулеметчику Тузову, — вспоминает Валентина Ивановна, — а у самой дрожали ноги от страха.

СПАСИТЕЛЬНИЦА

Потом Валентину Ивановну взяли в санчасть санитаркой, и это определило её дальнейшую профессию на всю жизнь. Работа санитарки нелегка и, может быть, недостаточно почетна, но сколько больных с благодарностью вспоминают добрые, заботливые руки санитарок, успокаивающих боль.

— Врачом была женщина-армянка, — вспоминает Валентина Ивановна, — она многому меня научила. Помню, переходили мы через дорогу и на обоз налетели немецкие истребители, я упала ничком в снег и вдруг сквозь грохот слышу кто-то кричит: «Валя, Валя...». Я соскочила, а врач меня схватила и опять в снег: «Лежи, не шевелись». Когда бомбежка кончилась, мы подняли на телегу мою раненую подругу, это она меня звала, а она спрашивает: «Где моя сестра?». Я отвечаю: «Да она немножко ранена», а сама отвожу глаза. Сестру её прямым попаданием разорвало на части, разметало по дороге и раскидало по придорожным кустам и канавам.

Валентина Ивановна говорит, что в санчасти ей было гораздо легче, чем «с парнями», наверное, потому, что женские руки все же больше приспособлены к созидательному труду, к спасению жизней, а не к уничтожению их. Потому что, судя по рассказам, жизнь молодой санитарки легкой не была.

— Попали под бомбежку первый раз, — вспоминает Валентина Ивановна, — такой ужас меня обуял. Со всех сторон кажется и с земли, и с неба взрывы, огонь. Бегу я через все это и кричу: «Что же мне делать, куда деваться?». Падай ничком», — крикнул мне какой-то солдат, и я рухнула на землю. Через много лет я приехала на встречу ветеранов в Ленинград, обнимаю знакомых, целуемся, и вдруг один военный спрашивает:

— А что же меня не обнимаешь и не целуешь?

— Я Вас не помню, — отвечаю.

— А вот я помню, как ты металась среди взрывов и кричала: «Куда же мне деваться?».

Так мы познакомились вновь с Михайловым Михаилом Васильевичем, до сих пор переписываемся, он подсказал мне, как правильно пенсию оформить, чтобы побольше была.

Встречи ветеранов — это особая веха в жизни, раньше их было много и практически на все Валентина Ивановна старалась приехать. Теперь же и сама она жалуется на здоровье, и многих однополчан уж нет в живых. Ушёл из жизни солдат, спасённый ею в огненном 44-ом в деревне Серебрянка, была раньше такая около Теребунь. Он был ранен, здоровый молодой мужчина, вспоминает Вален¬тина Ивановна, как тащила его, а он был такой тяжелый. С ним тоже встретились вновь в Ленинграде. «Где моя спаси¬тельница?» — басил он, разыскивая Валентину Ивановну. Много лет общались с его семьей, а теперь связь прервалась.

Приезжал на места своей боевой юности и сам командир полка В.В.Егоров.

Всех наград, полученных Валентиной Ивановной, на газетной странице не перечислишь, назову лишь три, самые значимые: медаль «За боевые заслуги», медаль Жукова и орден Отечественной войны.

После войны Валентину Ивановну направили в Новоселье, здесь открылась больница в большом двухэтажном доме, построенном барином ещё до революции.

Получили мы по черному халату, — вспоминает Валентина Ивановна, — и началась моя работа в больнице. 23 года проработала дезинфектором, а затем вновь санитаркой. Приехали врачи из Ленинграда, больница в Новоселье всегда была на хорошем счету, но потом из-за каких-то конфликтов её закрыли. Со временем барский дом, стоявший в шикарном парке с искусственным прудом, разграбили, позже он сгорел.

Валентине Ивановне уже за 80, но она не привыкла жаловаться на жизнь, а, наоборот, восприиимает её с оптимизмом и с интересом. И сих пор она —главная душевная помощница всем болящим в деревне. Наверное, за долгие годы забота о немощных стала её главной жизненной силой, дающей ей возможность справляться со своими недугами и отгоняющей старость.

Обычно бабушки, прожившие около 80 лет, часто говорят о том, что им пора и на покой. Валентина Ивановна же призналась:

— Умирать-то мне не хочется, я ведь ещё хочу своим помочь, посмотреть, как они будут жить.