Сообщение о начале Отечественной войны по радио меня застало в одной из аудиторий Ленинградского зоотехнического института. Я готовился к экзаменам по коневодству. А на следующий день я сдал последний экзамен за 3-й курс по коневодству, причём профессор принял его, сидя на лавочке в сквере. Здание института освобождалось для военных нужд.

В виде исключения меня отпустили на родину, учитывая, что я сдал все экзамены за 3-й курс, и состояние здоровья - я был не годен к военной службе (хроническое заболевание ноги с детства). Я оказался в г.Сольцы в начале июля 1941 г. Районные организации дали совет на эвакуацию. В то время у меня был годовалый малыш.

Из Сольцов я выехал на лошадке, которую выделил мне колхоз, это было 12 июля 1941 г., а на следующий день в нашей деревне появились немцы. Через пару недель я оказался в районе г.Торжка (бывшая Калининская обл.); когда я рассказывал об эвакуации людей, о громе орудий, о бомбежке, жители Торжка были удивлены и к моим словам отнеслись с каким-то подозрением.

20 августа 1941 г. я был принят на работу в качестве директора маслозавода в 20 км от Торжка. Завод был относительно крупный, вырабатывал сливочное масло и сыр. Продукцию в основном отпускали воинским частям по чековым требованиям. Но в то время Новоторжский район оказался прифронтовым в связи с тем, что Ржевский фронт находился недалеко.

В этот период немцы систематически бомбили Торжок, железнодорожную станцию, хотя в городе военных объектов не было. Причем это они делали в определенное время, как правило в 8-12 часов вечера. Однажды ночью, с 12 на 13 октября 1941 г. на город были сброшены несколько бомб, особенно много в центр города, все двери, окна в домах, магазинах вылетели. Одна из бомб попала в здание горсовета, на этом месте оказалась глубокая яма. Были жертвы.

13 октября 1941 г. я с утра явился в контору маслопрома, чтобы получить деньги для рабочих завода. Мне сказали, что контора переезжает в деревню, а сейчас нужно было с кассиром пойти в госбанк и получить деньги, что мы и сделали.

Госбанк деньги выдавать начинал с 10 часов. Кассир была в очереди деньгами 4-я, всего клинтов было человек 15. Хорошо помню, как служащие госбанка готовили свои рабочие места, их было человек 10-12, в основном молодые женщины.

Примерно без 4-х минут до десяти наша кассир обнаружила, что в её документах, в одном из поручений, нет подписи управляющего. Мне она сказала, чтбы я ее подождал, пока она пойдет и сделает пропщенную подпись. И она побежала, а я с кнутом в руках пошел по лестнице, на улицу.

Я открыл входную дверь и увидел — над городом армада немецких самолётов и все они бросали фугасные бомбы, которые с воем падали на город. Я помню, что успел сделать 4 шага и лег на мостовую. Одна из бомб угодила прямо в помещение госбанка, из которого я только что вышел. Все люди, которые ждали деньги, и сотрудники госбанка погибли.

Как рвались бомбы — я не слышал, потерял сознание. Долго меня тряс один мужичина, который оказался на мостовой в метрах 4-х от меня. Когда я очнулся, то на ноги встать не мог. Кругом кровь, один осколок попал в колено, другой задел бедро.

Случайность, или как говорят, судьба сыграла свою роль в том, что все люди, которые были в помещении госбанка, погибали, а мы с кассиром остались в живых. Мужчина чем-то крепко обвязал мне ногу, кровь еще сочилась. На ноги встать я не мог, но мы куда-то поползли.

Самолеты шли на второй заход. Мы прижались к какой-то стенке и лежали, пока немцы сбрасывали бомбы. Минут через 10 на одной из улиц показалась лошадь, на телеге стоял человек, у которого нижняя губа висела после попадания в него осколка бомбы. Он нас подобрал, и мы выехали за город.

Я в результате этого ранения все последующее время хромал, но работал, а в настоящее время малоподвижен, прикован к постели. И живу сейчас нелегко. Хотя в течение всей жизни я не обижался на свою судьбу, она ко мне всегда была благосклонна.