Сколько написано книг, снято фильмов о солдатах, освобождавших город за городом, принимавших участие в боевых действиях на фронтах войны. Но сколько мук, страданий испытали все те, кто остался дома, в тылу. Ведь дом стал для многих местом унижений в то время, как фашисты чувствовали себя хозяевами на занятой территории. Так было и в нашем районе. Долгих два с лишним года оставшиеся здесь старики и молодежь ждали освобождения от фашистской нечисти.

Худеньким подростком, 15-летней девушкой была Екатерина Ивановна Тарасова в июне 41-го года, когда началась война. И как-то быстро повзрослела с приходом фашистских захватчиков, тем более, что почти сразу же (Екатерина Ивановна помнит и число — 14 июля) немцы заняли её родной город. А об уходе в партизаны не могла Катя даже и думать, ведь на ее плечи легла забота о матери и бабушке, за которых она очень волновалась, т.к. подозревала, что за её уход в лес им могло не поздоровиться.

Но жить-то надо, и без работы не проживешь. Да, в общем-то, и немцы не давали местные жителям остаться без работы. Ведь людей как дешевую рабочую силу они использовали всегда. Поэтому пришлось идти Екатерине Ивановне работать на немецком кладбище, где она снимала с другими девушками и женщинами слой глины с могил, расчищала дорожки между могилами. И за такую изнурительную работу (трудились в любую погоду) выдавали всем рабочим по 350 гр. хлеба в день.

— А русских пленных было много, — вспоминает Екатерина Ивановна, — порой тянулась колонна с ними через город от церкви до «Эллипса» и поднималась на гору.

Многих пленных оставляли в Сольцах строить для немцев бараки, дома, выполнять тяжелую физическую работу. Кормили их всякой требухой, которую едой-то трудно назвать.

— Но вот поговорить с пленными, — рассказывает Екатерина Ивановна, — чаще всего не удавалось. А однажды удалось некоторым пленным убежать. Как мы молились, чтобы их не догнали! И то ли в рубашке они родились, то ли ловкими такими были, а может, молитва наша помогла, но немцы не поймали этих солдат.

Многое повидала Тарасова во время оккупации: и евреев с повязками на рукавах с шестиконечной звездой, которых в конце-концов увезли в район Сосновки и расстреляли. И повешенных местных жителей — один раз мальчика из Ленинграда, про которого говорили, что он украл деньги у буфетчицы, другой раз — мужчину, который отрезал провод, вроде бы немецкую связь.

Уже потом, после освобождения города, бегала Катя с подругами туда, где держали этих людей, и там на стенах видели нацарапанные ногтем надписи, в которых указаны фамилии тех, кого расстреляли, и числа, когда это произошло. Не любит вспоминать она то страшное и жуткое время. Но никогда не забудет она тот день, ту ночь, когда совсем близко стали грохотать орудия, когда бои подходили всё ближе и ближе к Сольцам.