Конец октября — дни памяти жертв политических репрессий. В минувший четверг в зале кинотеатра «Мир» собрались те, чью жизнь опалили расстрелы близких людей и сталинские лагеря.

Комитет по социальным вопросам, организовавший эту, встречу, приготовил ветеранам дружеское чаепитие и бесплатный просмотр фильма. Как всегда на высоте оказался хор «Красная гвоздика», порадовавший собравшихся своим выступлением. Работники библиотеки рассказали о книгах й стихах, посвященных теме репрессий.

Годы идут и уже остались в живых единицы из тех немногих, кому удалось выжить, пройдя сквозь огонь ГУЛАГовских лагерей. Их дети, вспоминая о несправедливо пострадавших отцах и матерях, несут в своем сердце боль утраты и сиротства.

Коновалов Иван Павлович приехал на встречу из деревни Степаново. Здесь, в Лопотухе, он родился, здесь родовые корни его отца Павла Васильевича. В страшном 1937-м Ивану было всего 6 лет, но он помнит, как пришли вечером к ним люди, как перерыли все в доме и увели отца. Больше семья его не видела, не получила ни одной весточки. Остались в разоренном доме жена с пятью детьми да старики: дед с бабкой.

Был Павел Васильевич хозяином по тогдашним меркам зажиточным, имел корову, лошадь, сани и дровни.

— Вкалывал с ночи до ночи, — говорит о нем сын, — видимо, это и не понравилось кому-то. Подписались трое под клеветническим заявлением, вот весь суд и следствие.

Коновалов Павел Васильевич внесен в оба тома книги Памяти. В первом томе указана дата его ареста: 17 августа 1937 г., а во втором дата так называемого суда — 13 сентября 1937 г. Меньше месяца понадобилось, чтобы доказать все «прегрешения» Павла Васильевича. А заканчиваются лаконичные строки о Коновалове в обоих томах одинаково: расстрелян.

Ведчак Софье Станиславовне повезло, может быть, чуть больше, чем Павлу Васильевичу, хотя судьбе ее не позавидует никто. В 16 с половиной лет её осудили по всей строгости военного времени. Что же такое криминальное натворила молоденькая девчонка? В обвинении, предъявленном ей, были и такие слова: «не любила евреев». И откуда такая противозаконная нелюбовь?

Совсем маленькой Софья осталась без отца, жила у бабушки с дедушкой. Мать работала в Ленинграде. Когда девочка подросла, мама забрала её к себе, да видно на беду. Война застала их в Ленинграде.

— Жили мы в то время в коммунальной квартире, — вспоминает Софья Станиславовна, — пришла как-то на кухню соседка и сказала: «Урал занят».

— Кем? — попалась на удочку Соня.

— Жидами, — сострила соседка.

Это был 1942 г. Соня, по простоте душевной, повторила этот анекдот в бомбоубежище, где пережидали бомбежку. Видимо, среди прятавшихся от немецких бомб был осведомитель, не прошло и суток как Соню забрали.

— Следствие шло недолго, — говорит Софья Станиславовна — 5 числа меня взяли, а 25 уже осудили. Допрашивали только по ночам, после отбоя мы уже ждали, что сейчас придут и поднимут. Всю ночь допрос, утром обратно в камеру, надо бы поспать, да не до того, а ночью вновь допрос.

— Пытали Вас?

— Нет, не пытали, один раз сильно ударили рукояткой револьвера по голове.

За нелюбовь к евреям Софью Станиславовну осудили на 10 лет лагерей. Коротать эти годы ей пришлось в Горьковской области, а станция, где располагался их лагерь, называлась страшно-безысходно: Сухо-Безводная.

Первый год лагерной жизни 17-летняя Соня отработала на лесоповале. Софья Станиславовна показывает мне свои руки, навсегда изуродованные тем каторжным трудом.

Лагерный режим был прост, в 4 утра подъем, в 5 — развод на работы, вечером в 9 отбой, впрочем, и он не обещал спокойного сна.

— Если у охранников не сходился счет заключенных, нас поднимали сразу после отбоя, — говорила Софья Станиславовна — и до тех пор, пока счет не сходился, ни о каком отдыхе не могло быть и речи.

А потом Софье неожиданно повезло, облегчение в работе принесли «корочки» медсестры, курсы она закончила в начале войны. Работа в медпункте, конечно, не лесоповал, хотя, лагерь есть лагерь.

Несмотря ни на что, жизнь не останавливалась и в лагере. Мы, люди, такие существа, которые могут приспособиться, наверное, к любым условиям жизни. В 1947 г. Софья Станиславовна... родила сына и 5-го сентября, отсчитав половину срока, её освободили. Жизнь и потом не баловала эту женщину, в самом своем расцвете по дарив ей не радость, а заключение.

Наверное, это хорошо, что сейчас мы стараемся помнить их, несправедливо пострадавших. Помнить хотя бы для того, чтобы больше не повторились никогда в истории нашей страны те страшные годы.

День памяти жертв политических репрессий, конечно же, не праздник, но в этот день все теплые слова для узников ГУЛАГа и их детей.