Секретный приказ №00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и прочих элементов» подписал нарком НКВД Н.Ежов 31 июля 1937 г. Под «элементами» подразумевались участники повстанческих организаций, члены антисоветских партий, бывшие белогвардейцы, в том числе казаки, реэмигранты, а также члены семей вышеназванных граждан, способные к антисоветской деятельности. Дела подлежали рассмотрению во внесудебном порядке «тройками». Были определены две категории мер наказания: 1-я - расстрел, 2-я - тюрьма или лагеря на 8-10 лет.

Тяжко стало без кормильца

Мария Степановна Воронкова не может ответить точно, к какой из перечисленных категорий принадлежал её отец Костин Степан Васильевич; предполагает, что был кулаком. Работал же он после раскулачивания в колхозе «Трудовая искра».

В лагерную ссылку попал отец за 5 лет до того самого секретного приказа - в 1932 г., тогда Марии Степановне 8 месяцев исполнилось. Дали бывшему кулаку 10 лет лагерей. Попал после ареста на строительство Амуро-Байкальского канала. С семьей же так больше и не увиделся - сразу после освобождения, в 1942 г., был призван на фронт, где и погиб.

На родине репрессированного - в деревне Посохово, остались жена и четверо детей - все девочки.

- Сестренки рассказывали, - вспоминает Мария Степановна, - заберется мама на печку и плачет. Да горевать-то особо некогда было - детей надо кормить. Она и хваталась за любую возможность подзаработать. Работала дояркой и в полеводстве.

Жизнь в лагерях

Таким одиноким девичьим бытом и жила семья Костиных до 1941 г., пока не началась война. Деревню Посохово немцы при наступлении сожгли. Жителей староста вызвал на собрание, распределил людей по машинам. Увезли Костиных сначала в концентрационный лагерь Блудово. Оттуда отправили в Литву, из Литвы во Францию, конечным же пунктом назначения стала Германия. Там за колючей проволокой Берлина и проходили годы Машиного детства.

- Мама вспоминала уже после войны, - говорит Мария Степановна, - что неподалеку от нашего лагеря размещался лагерь с военнопленными. Однажды, возвращаясь с работы (расчищала мама улицы города после бомбежек), встретила нашего земляка. Он сказал ей: «Если не вернусь на Родину, значит, сожгли меня. Так деревенским и передай».

Освобождали пленников американцы. Хотели, по словам Марии Степановны, забрать их с собой в Соединенные Штаты. Только заревели бабы, заплакали: «Домой хотим, отпустите, раз освободили». Так осенью 1945 вернулись в Сольцы. Жили сначала в окопах, а потом взяли ссуду и купили маленький домик.

И жизнь после

До совершеннолетия работала Мария Степановна в колхозе. Детским этот труд не назовешь, такие физические нагрузки, что навряд ли молодой современный мужчина осилить сможет.

- Сразу после того, как паспорт получила, устроилась на работу в плодопитомник. Работа ой тяжелая была. Лес пилили, трелевали, да все вручную, - рассказывает М.С.Воронкова, - в восемь утра уйдешь на работу и придешь в одиннадцать. У девчонок, помню, лица молоденькие, симпатичные, а к вечеру не узнать - глаза от работы так опухали, что смотреть было больно. А работали на совесть, не как сейчас, переживали за каждую привитую яблоньку. В теплицах овощи выращивали: огурцы, помидоры, сдавали потом в Старую Руссу. Нелегко копеечка давалась.

Там же на работе в плодопитомнике познакомилась Мария Степановна с супругом Анатолием Петровичем. Уже вместе строили дом, в котором живут и сейчас, принимая в гости детей, внуков и правнуков. Большую же часть трудового стажа посвятила ветеран перчаточной фабрике.

- Фото мое на Доске почета висело, - говорит М.С.Воронкова, - две медали за доблестный и добросовестный труд. Тяжеловато, правда, сейчас, с возрастом - все легкие ведь нитками пропитаны. А так, ничего, на жизнь грех жаловаться. Бога не перестаю благодарить да Путина за добавку к пенсии. А ещё, кстати, спасибо С. С. Миронычеву, всегда с Днем пожилого человека поздравит, денежку принесет. Я же в ЖКХ еще на пенсии работала. Других пенсионеров и открыткой не поздравят, не то что подарками.